Игорь ШАШКОВ
ПРОИЗВОЛЬНЫ ЛИ НАУЧНО-ФИЛОСОФСКИЕ СИСТЕМЫ?
(Избранные заметки)
СОДЕРЖАНИЕ:
Введение1. Необходимость учета свободы
2. Во времени и вне времени
3. О соотношении Что (Всего) и Ничто при традиционном подходе
4. Резонансная действительность
5. Соотношение общности и свободы системы
6. Несвобода свободы
7. К чему ведет свободное развитие (на примере движения по линии)
8. Несвобода абстрактного
Заключение
Введение
Можно ли получить общие законы природы «из ничего», чисто умозрительно?
В традиционной философии нередко так и делается: начинают, например, от Я в его соотношении с миром (не-Я), начинают с представляющегося очевидным, а затем строят вокруг этого философскую систему. Но при этом знание развивается по заранее предполагаемыми правильными законам; в построения привносятся уже «готовые» пространство и время, а также общественные и природные законы, открытые в специальных науках.
В итоге философские знания обходят стороной многие конкретные вопросы нашей действительности - и построить неэмпирическую полную картину мира не удаётся.
Однако человек и мир относительно друг друга не случайны. Если в мире и есть абсолютно случайные вещи, то и они должны входить в картину мира как её необходимые, отнюдь не случайные элементы.
В настоящей статье рассматриваются некоторые принципы построения и определяющие особенности такой «неслучайной» картины мира.
1. Необходимость учета свободы
Сначала рассмотрим подробнее, почему раньше попытки «вывести» мир, «вывести» общие законы природы из некоторой конечной системы принципов заканчивались неудачей?
Дело в том, что такой «вывод» основывался на законах обычной аристотелевой логики, то есть предполагалось, что если уж выбрана конкретная система оснований, то таким образом обоснованный мир является четко определенным, лишенным действительной свободы (предполагается, что если уж свобода есть, то только из-за незнания нами закрытых настоящих причин, которые со временем должны быть открытыми).
Но такой лапласиански определенный мир есть только один из возможных миров, причем очень слабо отвечающий современной научной и философской практике.
Только учет свободы, учет всех возможностей осуществления мира позволяет построить адекватную картину мира.
Ключевое слово здесь – всех. То есть мы должны брать полноту возможностей осуществления мира, полноту временных разверток бытия. Без представления о полноте получить адекватную картину мира нельзя.
В полноте «прячется» Всё; поэтому, оперируя ею, мы оперируем Всем и не упускаем никаких возможностей. При этом мы оперируем и альтернативными возможностями, то есть реально осуществляем свою свободу выбора. А поскольку в наш массив возможностей входит и возможность самого нашего наличия, то это значит, что в мире присутствует свобода (как минимум, наша собственная).
Таким образом, мы получаем возможность конкретно оперировать Всем, сохраняя у этого Всего свободу, то есть переходя к тому, что неизбежно при всяком (в т.ч. свободном) самоосуществлении Всего. Открытие неизбежного есть открытие законов.
Иными словами мы получаем общие (для Всего) законы осуществления Всего – «выводим» временящуюся картину мира из факта его наличия в собственной полноте.
2. Во времени и вне времени
Из чего все появилось? Глагол «появилось» означает какое-то действие, явление, изменение во времени. При этом соответствующее изменение должно быть максимальным, охватывающим все – полным. То есть во времени должны единиться полнота утверждения Всего и полнота отрицания Всего; при этом полное отрицание можно понимать как Ничто.
Всё (Что) появляется одновременно с временем и со своим отрицанием (Ничто).
Но понятие «одновременности» предполагает осуществление элементов тройки (Что, Ничто, Время) в некотором другом времени – «охватывающем». То есть мы должны рассматривать не тройку, а четверку, в которой уже два времени, которые опять же временятся в третьем времени. А потом еще новое время… – и так до бесконечности.
То есть мы приходим к представлению о множественности времен.
При этом нет ничего, что говорило бы о том, что «одновременность» есть единственный значимый случай.
Не менее важным для нас является случай, когда что-то из этой тройки (Что, Ничто, Время) появляется раньше, а что-то позже. При таком варианте наиболее значимой является такая расстановка: себя мы отнесем к Что и возьмем в охватывающем времени «раньше» всего, т.е. поставим на первое место, свое время мы поставим на второе место, поскольку именно в нем происходят «явления», Ничто – на третье место.
То, что мы себя ставим раньше, чем время, означает, что в этом случае наша абсолютная реальность есть вневременная реальность.
То есть в своем стремлении выявить себя как абсолютную реальность (объективность) мы выходим из времени.
Иными словами, полнота самоосуществления человека достигается при преодолении им времени.
Возврат к себе означает движение по замкнутому кругу; в такой замкнутой причинно-следственной цепочке осуществляется парадоксальность.
То есть полноте самоосуществления человека отвечает преодоление им логики в логической парадоксальности.
Таким образом, мы пришли к представлению о том, что если есть еще какое-то время (охватывающее) кроме нашего собственного времени, то в нем появляемся сначала мы сами в своей полноте, а потом обращаемся в своем времени к Ничто и действием такого обращения «превращаем» Ничто в Что.
3. О соотношении Что (Всего) и Ничто при традиционном подходе
При традиционном понимании мы «окружаем» Что (Все) бесконечно глубоким Ничто; при этом вхождение Что (Всего) в Ничто ничего в этом Что не меняет. Это как будто Что (Все) представляет собой твердое тело, входящее в несопротивляющуюся пустоту.
При таком подходе Что (Все) представляет собой целостность, не превышающую саму себя; Что (Все) пространственно, субстанционально, неизменно в своем качестве Всего, не парадоксально, вневременно.
Поскольку нет времени, в котором Что (Все) осуществляется, вопрос о его появлении бессмыслен. Время оказывается только «внутри» Всего, т.е. относится к его временящимся частям, к частичности.
Но поскольку в рассматриваемом случае Всё есть только Всё и не может превышать себя, то оно не может и иметь частей. То есть Всё оказывается метафизической абстракцией, существующей только в сознании человека, к этому Всему не относящемуся.
Именно такая точка зрения господствует в современной философии. Такая картина, при ее внешней очевидности, является надуманной и подогнанной под неосновательные исходные предпосылки.
4. Резонансная действительность
Адекватность картины мира достигается в том случае, если берется всё, т.е. если интегрируются все возможности бытия. При этом какое-либо предпочтение некоторым из этих возможностей может быть отдано только в том случае, если есть кому их предпочитать, т.е. из общего массива возможностей в действительности осуществляются те, которые выбраны, выбираются или будут выбраны наблюдателем. Вероятность какого-либо их соотношения с наблюдателем заключается в интервале от 0 до 1; при вероятности, равной 1, осуществляется полнота достоверности, наблюдатель и открываемая им возможность находятся в резонансе.
Соответствующие возможности образуют резонансную действительность, открытую наблюдателю во всем времени наблюдения; индифферентность к моменту времени наблюдения означает ее устойчивость во времени. При этом, чтобы быть выявленной (выделенной взглядом наблюдателя), резонансная действительность должна быть изменчивой во времени.
Таким образом, резонансная действительность является парадоксальным образом как устойчивой, так и изменчивой во времени, как актуальной, так и потенциальной для наблюдателя. Снятие парадоксальности осуществляется через двухмодельность: в одной из моделей действительность является «объективной» (независящей от взгляда наблюдателя), в другой – «субъективной» (зависящей от точки зрения наблюдателя).
Актуализируются для наблюдателя те возможности из их бесконечного массива, которые открываются наблюдателю; при коммуникативном резонансе эти возможности образуют устойчивую резонансную действительность.
Возможно всё, но мы «вырезаем» из всего то, что способны воспринимать (ср. с «узниками в пещере» Платона).
5. Соотношение общности и свободы системы
Чем более общей является философская система, тем менее она произвольна, тем менее она свободна – как система в целом.
Произвольность (свобода) в такой системе «прячется» в ее элементах; всякое раскрытие этих элементов означает внесение в систему субъективизма и переход от идеи к физическому уровню.
Таким образом, субъективизм есть направленность на физический уровень, на отношение к конкретным физическим предметам.
Сознание субъективно настолько, насколько оно «содержит» в себе представления о конкретных физических предметах. У каждого индивидуума свой предметный ряд, отличный от предметных рядов других индивидуумов. Именно на физическом уровне осуществляется отделение одного сознания от другого. Поэтому сознание можно связывать с его «носителем» - конкретным мозгом.
Самые же абстрактные сущности (общие идеи, способ мышления, основные характеристики мышления…) являются общими для всех.
6. Несвобода свободы
В физическом мире верификация обычно осуществляется через множественность экспериментов, через повторяемость их результатов, т.е. статистически. Мы получаем из множества возможностей для отдельных физических событий одну вполне определенную, конкретную действительность.
Однако о наличии конкретной статистической действительности можно говорить не только для физического мира, но и для идеального (мыслей).
Для множества разных субъектов общую статистику мыслей осуществлять затруднительно: мы обычно не знаем наверняка, что за мысли в головах у других.
Однако такое незнание существенно для ординарных, частных мыслей субъектов, не достигших в этих своих мыслях полноты. Самые главные свободные мысли осуществляются в соответствии с интегральной «схемой свободы» и, соответственно, являются изоморфными для разных субъектов. У всех людей одинаковые основные законы мышления, одинакова логика рассуждений, одинаковы самые абстрактные понятия об окружающем мире. Свободное развитие человеческого мышления ведет в итоге к конкретному результату, отстраненному от этой свободы.
Так при ядерном распаде каждое отдельное ядро «свободно», оно может распасться, в принципе, через любое время. Но для распадающихся ядер существует вполне определенный период полураспада, «организующий» «под себя» времена распада отдельных ядер, взятых, однако, как система (т.е. каждое отдельное ядро при такой «организации» парадоксальным образом остается свободным).
«Статистика мысли» возможна и для отдельного субъекта. Каждая его мысль, в принципе, может являться относительно свободной, но вместе они дают вполне конкретную, несвободную, ставшую мысль. Статистика рождает статику.
Таким образом, мы и для мыслей отдельного человека (являющихся полными свободными сущностями) можем предположить «схему свободы».
Иными словами, не только физические сущности, но и идеальные (мысли) в своем развитии приходят не к произвольному, а к вполне определенному, конкретному виду.
Соответственно, и всякая научно-философская система в своем предельном развитии оказывается одним из вариантов («проекцией») одной и той же системы со свободными основаниями.
7. К чему ведет свободное развитие (на примере движения по линии)
Рассмотрим свободное движение каких-либо сущности при отсутствии влияния на нее других сущностей. Какие могут с ней случиться реальные события? – Возможны только два варианта:
1). Линия движения (траектория) бесконечно продолжается; при этом все изменения остаются в прошлом, линия увеличивает свою длину.
2). Линия замыкается на саму себя. Только в этом случае реальное событие приходит из будущего (которым оказывается некоторый прошлый момент из «жизни» линии).
«Свобода» сущности, оказывается, заключается в ее возможности либо сохранять свое прошлое, либо открывать какой-то момент в своем прошлом. При этом качественные изменения могут быть только в одном: сущность открывает себя, то есть:
Реальный выбор сущностью при альтернативном развитие (ее свобода) ведет к одному и тому же – к замыканию траектории ее развития на самой себе, то есть наличие выбора приводит к его отсутствию, свобода в конечном счете ведет к несвободе.
8. Несвобода абстрактного
В интегральной теории мы прячем произвольность в абстрактность, в «схему свободы» – на формальном уровне мы оказываемся не произвольны (не свободны).
Здесь возможен пример с тасованием карт при раскладывании пасьянса:
Когда малое число таких растасовок, то можно говорить о конкретном смысле результата (сходится пасьянс или нет).
Но когда мы тасуем карты много раз, все выравнивается, ни о какой удаче говорить нельзя, просто работает вероятность.
Во времени мы переходим от удачи к вероятности.
Еще один пример:
Как-то я угадывал результаты бросание монетки: решка или орел? Мой приятель, пораженный моими результатами угадывания, для проверки бросил монетку 50 раз, думая, что результат будет не симметричным. Однако, к его разочарованию, в результате решка и орел выпали по 25 раз, то есть я действительно хорошо угадывал, но на малом числе бросков.
Таким образом, мы перешли во времени от конкретного результата угадывания к абстрактной вероятности.
Так происходит во всех случаях временения какой-либо сущности.
В частности, так происходит с мышлением человека – во времени своего развития человек обычно переходит от мышления конкретного к умению думать абстрактно.
Так должно произойти и с философией – она постепенно должна перейти в свою абстрактную форму. При этом предельным выражением такой абстрактности является понятие полноты, является обращение к единичности и множественности, при котором сами эти единичность и множественность обладают полнотой содержательности.
Произвольность конкретна; в абстрактном же осуществляется неразличимость конкретных вещей, отличающихся лишь своей количественностью.
Т.е., в абстрактном мы прячем произвольность (свободу) «вовнутрь» числа; система же оказывается при этом жесткой и однозначной.
В такой общей системе (выражаемой «схемой свободы») мы получаем матрицу для других, частных систем.
При этом наука «по интересам» заканчивается; вместо нее появляется «объективная» наука – своего рода абсолютная метафизика [об абсолютной метафизике см. в моей статье «Полнота метафизики» (в коллективной монографии «Метафизика как она есть» или на сайте www.kastalia.narod.ru)].
Заключение
В заключение приведем основные выводы:
1. Если мы свободно мыслим о чем-то, то при полноте этой свободы придем, по сути, к одним и тем же мыслям, отражающим общие законы существования нашего мира и нас в этом мире.
2. Наш мир конкретен и является таким как есть потому, что он свободен быть каким угодно.
3. Наши теории, чтобы быть адекватными, должны сходиться к некоторой общей, всеобъемлющей теории; это происходит в том и только в том случае, если мы создаем их, будучи полными и свободными.
4. Такая общая теория является абстрактной матрицей для других, частных систем. В абстрактном мы прячем произвольность (свободу) «вовнутрь» числа; система же оказывается при этом жесткой и однозначной.