Игорь ШАШКОВ

ИЗ СБОРНИКА «ЭТЮДЫ»

Пробуждение

 

Время знает, на сколько поставлен будильник.

Во времени есть настоящий момент, которого достаточно для того, чтобы время могло быть.

Из настоящего момента времени рождается вся длительность, все прошлое и будущее. Обосновать его нельзя, он сам - первая и последняя причина.

Однако увидеть свое настоящее время - можно.

Настоящее время - на границе между собственной полнотой человека и тавтологией внешнего мира.

Настоящее время - на границе между сном и бодрствованием.

В момент пробуждения человеку открывается вся действительность ночи, все возможности дня.

Действительность ночи целостна и невидима. Прошлого еще нет, ночные сны еще предстоит вспомнить.

Но будущие дневные предметы уже есть - их можно разглядеть в виде их первой причины, не закрытой двусмысленной объективностью бодрствования. Они видимы, но не представимы; они делают взгляд неподвижным и приводят человека к последнему пониманию. Все будущие сравнения и умозаключения представляются бессмысленными, человека охватывает растерянность и холодный ужас - как же я не знал?

Предметы показывают свои действительные размеры, свой собственный абсолютный масштаб. Три пространственные измерения отделены от них и могут рассматриваться сами по себе.

Взгляд из оконного стекла

М. Хайдеггер: «Язык - дом бытия».

Следует, однако, уточнить - какой это дом? Насколько основателен его фундамент? Есть ли крыша? Сколько окон в нем и чисты ли они?

Мне этот дом представляется гостиницей. Здесь мало знакомых людей, но и полное одиночество недостижимо. В коридорах гостиничной действительности, в коридорах языка, говорить не с кем - язык вертится вокруг самого себя. Чтобы избыть свое время и достичь своей свободы, ищешь в словах и в людях то единственное, что может тебе реально принадлежать - ищешь свое второе Я.

Можно, конечно, коротать время, блуждая по бесконечным коридорам и удивляясь неожиданным поворотам, но смысла в таком движении найти не удается.

Остается одно - смотреть в окна. И впрямь, если взгляд внимателен, то за их полупрозрачными стеклами можно различать множество пятен разного размера и формы. Взгляд составляет из этих пятен различные фигуры - вот уже видишь за окном предметы, людей - все, на что хватает фантазии. Не в бесконечных коридорах гостиницы, не в спешащих полузнакомых людях, а именно за окном можно увидеть наконец себя самого - создать и поместить свое второе Я в законный, в запредельный мир.

Этот запредельный мир притягивается к нашему миру по подобию; направление его противоположно, Я и второе Я сходятся на тонкой границе между мирами.

Чтобы собрать себя вместе, человек устремляется к краю, откуда он может увидеть свое двойное изображение: в действительности и в запредельности.

Взгляд из языка подобен двойному взгляду из оконного стекла - полупрозрачного и хрупкого. И вот еще что: человек может смотреть из всех окон, из всех слов своего языка - сразу.

Звезды

Если все провода перерезать - погаснут звезды.

Как жизнь человека зависит от расположения звезд, так и жизнь звезд зависит от человеческого взгляда. Достаточно человеку представить какую-либо звезду, так мгновенно изменяются ее физические характеристики. Это изменение, неуловимое для коллективного человеческого взгляда, тем не менее, совершенно реально - это соответствует результатам современной физики.

Более того: закрой глаза - и звезды исчезнут, весь внешний мир исчезнет. И не только для тебя, закрывшего глаза, исчезнет мир, но и для других людей, пусть не совсем, но исчезнет.

Для большей надежности этого исчезновения можно закрыть также уши, затем закрыть глаза и уши других людей…Закрыть глаза и уши у камней и других мертвых предметов.

Но вот теперь все закрыто - неужели исчезнет абсолютно все? Или есть нечто более независимое от нас, чем звезды?

Взгляд человека может воздействовать на все видимое, делая его прозрачным для себя. Но есть такая безусловная прозрачность, в которой взгляд бессилен - в ней он не находит предметов для воздействия, здесь он может встретиться только с самим собой.

Такая безусловность дальше от нас, чем звезды, дальше, чем пространство и время. Найти ее можно повсюду - достаточно попытаться увидеть свой взгляд. Обращая свой взгляд навстречу самому себе, стараясь разглядеть обратную сторону глазного яблока, мы обнаруживаем такую безусловность - даже полное отсутствие несоизмеримо с ее глубиной.

Мы не видим безусловность, а она видит и нас и звезды, она делает звезды доступными для нас.

За звездами, за всем тем, что хоть как-то доступно нашему взгляду, симметрия пространства кончается. Безусловность лишает наш взгляд точки опоры, мы никак не можем воздействовать на нее, а она медленно и незаметно притягивает нас к себе. Никакой диалог с такой безусловностью невозможен.

Звезды - это последнее, с кем мы еще можем разговаривать.

Круг и стрела

Самые глубокие изменения происходят в состоянии равновесия. Отклонения в неравновесной системе обычно оставляют эту систему в принципе такой же - неравновесной. В равновесной же системе любое заметное для нашего взгляда отклонение меняет ее основную характеристику скачком: она была равновесной, а теперь она стала неравновесной. Симметричное становится несимметричным, однородное - неоднородным…

Глубина бытия нашей Вселенной, глубина изменений в ней, глубина ее пространства и времени - все это связано с начальными представлениями о Вселенной, как о равновесной, симметричной, однородной системе.

Чтобы вывести такую систему из равновесия, достаточно одного взгляда человека, выделяющего направление в ее пространственно-временной симметричной событийности. Наличие наблюдателя во Вселенной разворачивает ее сферическую событийность в спираль. Представить такое движение в нашей обычной трехмерности нельзя; можно представить, как образуется цилиндрическая спираль, но не сферическая. В своей действительности человек разделяет невозможное представление о сферической спирали на два:

-представление о неподвижных концентрических сферах (круг);

-представление о радиальном движении сквозь эти сферы (стрела).

Круг и стрела - символ разделенной сферической спирали, символ парадоксальной незавершенности нашей Вселенной.

Между

Всякое событие есть результат «столкновения» во времени его начальной и финальной причин. Значение этих причин для каждого из событий различно; их «неравенство» приводит к расположенности событий во времени. Событие отталкивается от своего начала (утверждения) и притягивается к своему концу (отрицанию). Когда в событии финальная и начальная причины уравновешены, событие выпадает из временного событийного ряда - оно оказывается и в начале, и в конце, оно охватывает собой все существование. «Равновесная составляющая» каждого события как бы раздваивает его: оставаясь в конкретном моменте времени, оно выходит за его пределы. Событие двухмодельно: оно и «само по себе», и во множестве других событий, объединенных в общее событие существования. Глубокие, неоднозначные события единственны и неповторимы, но вместе они образуют единый ритм, в котором становятся неразличимы.

Существование - как струна, натянутая между своими начальной и финальной причинами, струна с основным звучанием и множеством обертонов. Первая «волна» по этой струне пробегает от ее начала; вызывается она множественным «ударом» внешнего мира. К концу эта волна затухает, но чистые ритмы - результат сложения начальной и финальной причин - остаются вне времени.

В любой момент своего событийного времени человек «сталкивает» между собой свою начальную (множественную) причину и свою конечную (единичную) причину - свое рождение и смерть. Человек, у которого есть события, живет перед лицом смерти, таящейся в событиях в обличии краевых ситуаций. Когда человек находит свои ритмы, его физическая смерть становится неразличимой: чистые ритмы выносят человека за ее пределы.

Время и безвременье

Современная историческая эпоха имеет для нашего взгляда существенные отличия от всех предыдущих эпох. К таким отличиям, в частности, относятся:

- восприятие человеком времени, как линейного и однородного, оказывается недостаточным; все большее значение приобретают «краевые эффекты», эффекты «насыщения»;

- свою недостаточность обнаруживают как представление о бесконечности полного знания, так и его конечности; принципиальная парадоксальность полного научного знания впервые раскрывается во всей полноте человеческой действительности;

- системное, «метафизическое» мышление достигает своих пределов и осознает свою недостаточность;

- утрачивает свое значение «интеллектуальный антропоцентризм»: процесс переработки информации отчуждается от человека; владение информацией во многих случаях оказывается важнее, чем ее создание - информация приобретает самоценное значение.

Эти и другие особенности современной эпохи имеют свой корень в одном и том же - человеку открывается принципиальная недостаточность логического описания мира; знание само показывает человеку свои границы.

Однако требование логической непротиворечивости, характерное для традиционной науки, заставляет удалять эти границы «в бесконечность». При этом «в бесконечность» удаляется и всякая краевая парадоксальность, всякая «метафизика» вместе с оформляющим ее отрицанием - вместе с Ничто.

Человеческая действительность подвергается при этом тотальной «позитивизации»; человек обращается к множественным предметам внешнего мира в их конкретной данности. Метафизика из общей науки становится «персональной» - свернутой в отдельной человеческой личности. «Разорванное» знание сводится к изображениям; «нехватка» онтологии восполняется всевозможными эзотерическими учениями.

Тотальная позитивизация приводит к «изъятию» исторического времени из Истории - ведь время принципиально парадоксально, оно должно содержать в себе свое собственное отрицание. «Положительное» время, лишенное своего отрицания, теряет направленность и становится инертным количеством, которое можно идентифицировать как пространство. Время оставляет после себя безвременье - постороннее время внешнего мира, недоступное для человека.

1995 г.,